|
- ДОМА НАШЕГО ДЕТСТВА - ПРИТЯЖЕНИЕ КАЛУЖСКОЙ Большая Калужская улица, д.2, кв.2  |
|
Нашу удивительную историю придется начать издалека, со времен войны 1812 года, c эпохи Александра I.
По Калужской дороге ушли восвояси войска Наполеона, оставив целыми в Москве только треть домов из девяти тысяч, жители стали возвращаться в разграбленные жилища и восстанавливать город после пожара. Некоторые кварталы выгорели полностью, а другим, как Калужская площадь, повезло. То ли ветер был в другую сторону, то ли еще что, но постройки сохранились. На гравюре 13-го года отчетливо видны разные последствия чудовищного пожара. На улицах возле Пятницкой осталось всего 5 домов, у Мясницкой – 295, а на Серпуховской и Калужской дорогах – 300 и т.д. Именно в тот период были приняты серьезные градостроительные решения, в том числе, был срыт и земляной вал и засыпан ров перед ним. Так с карты Москвы вслед за стенами Белого города (чуть ранее по велению Екатерины II там появились бульвары) исчез еще один оборонительный пояс. На освободившемся месте были посажены сады, и вскоре в московской топонимике появилось так хорошо нам знакомое “Садовое кольцо”. Ну, а там, где проходили основные дороги, появились площади, правда, Калужская (родная для многих членов нашей семьи) частично сформировалась уже чуть ранее - как и Серпуховская в конце XVIII века. Этот район хорошо можно представить, если посмотреть картину неизвестного художника середины XIX века “Вид на Москву от Серпуховской заставы”. Перспектива, изображенная на холсте, позволяет предположить, что человек с мольбертом стоял где-то на пересечении современных 3-го Люсиновского пер. и Люсиновской улицы. Такому выводу способствуют две доминанты – колокольня Ивана Великого вдалеке и церковь Вознесения Господня за Серпуховскими воротами (сер. XVIII в.), что в центре композиции за мельницей. Чуть левее у Калужских ворот в это время строилась колокольня и трапезная (1853-55 г.г.) возле будущей церкви Иконы Казанской Божьей матери. Сам же собор “что на Житной” был сооружен в 1876-86 г.г (арх. Н.В. Никитин), но просуществовал недолго, окончательно его разобрали в 1972 г. перед визитом американского президента Никсона. Тогда же был снесен и дом неподалеку, имевший долгое время почтовый адрес Большая Калужская улица (Ленинский проспект), д.2, откуда мой отец ушел на фронт, куда потом привел молодую жену, где родились два моих старших брата. Посмотрите внимательнее, типичный двухэтажный дом спрятался в череде таких же построек рубежа XIX века, породивших выражение “Старая Москва”. Удачная находка в Интернете, а именно, аэрофотосъемка начала 20-х годов прошлого века, позволяет хорошо увидеть изящную геометрию Калужской площади, ее характерный “екатерининский” изгиб, фонтан в центре, мощь куполов церкви Иконы Казанской Божьей матери, а с правой стороны в начале Б. Калужской видна крыша и нашего объекта исследования, “прилепившегося” к высокому дому. Площадь как огромное море питается водами рек – улиц Якиманка, Житная, Коровий вал, Шаболовка, Донская, Б. Калужская, Крымский вал. Сейчас пространство Калужской другое, судить не берусь, но мне не нравится – ее превратили в 70-80-х годах в какой-то плац, который должен был поражать воображение иностранных делегаций, приземляющихся во Внуково и едущих в Кремль, демонстрировать, так сказать, мощь социализма. Впрочем, я слишком тороплюсь в своем повествовании, вернемся в начало XX века. Хорошее дореволюционное фото позволяет увидеть и с земли панораму в сторону Якиманки – долгое время существовавший здесь рынок убрали, уже трамваи оккупировали площадь, люди спешат, как и сейчас, кто в офисы (приказы), кто в булочную (булошную), кто в бутики (лавки). Простая московская жизнь! Тут самое время рассказать, как мои предки вскоре стали москвичами. Моя бабушка Дарья Кирилловна, урожденная Кириллина, родилась 5 марта (21 февраля) 1900 года в деревне Малое Хаустово Звенигородского уезда Московской губернии, что километрах в десяти западнее Звенигорода. После неудачного первого замужества она в 1924 году вышла замуж за Соколова Николая Николаевича, который был вдовцом и на 25 лет старше. Его многочисленные дети были почти ровесниками Дарьи, но тогда это было обыденное явление, ведь, у большого хозяйства должна быть хозяйка, а молодая, так это же еще и лучше, будет хорошо работать. Уже через год в доме, который стоит и сейчас на пересечении улиц Луначарского и Макарова в Звенигороде, появился на свет Николай (мой отец), а чуть позже, в октябре 1926 года, и Евгения. События в стране Советской не обошли стороной и наш род – волна коллективизации и раскулачивания. В итоге Николай Николаевич (старший) покинул семью в конце 20-х, скрываясь от возможных репрессий. В 1937-м его следы обнаружились в Медыни, где он работал уборщиком на автобазе. Тут-то его и настигла рука правосудия - 10 лет лагерей за шпионаж. Абсурд, характерный для 30-х годов, - мойщик машин, тайно собирающий секретные сведения. Интересно, в пользу какого государства? Наверно, Тринидад и Тобаго или Папуа и Новая Гвинея. Тут бы надо поставить интернетовские смайлики, но что-то не хочется, на самом деле очень грустно, нам трудно сейчас представить ту эпоху всеобщего подозрения и доносительства. Дарья Кирилловна после исчезновения мужа, чтобы прокормить семью, вынуждена была пустить постояльца из села Каринское, Королева Дмитрия Алексеевича, работника суда. Как часто бывает, дело кончилось новым браком, 19 марта 1932 года бабушка стала Королевой, а вскоре родился и сын Виктор. В 1933 Дмитрия Алексеевича перевели по службе в Москву. Тогда-то многочисленное семейство (Королевы Д.А, Д.К, В.Д. и Соколовы Н.Н., Е.Н.) и стало проживать в малюсенькой комнатке, что в квартире № 2 в доме № 2 по Большой Калужской. Надо сказать, к этому моменту в том районе произошли значительные изменения. Церковь Иконы Казанской Божьей матери закрыли, колокольню разобрали до одного яруса, а в 1935 в бывшем храме вовсе открыли кинотеатр “Авангард”. Отец позже рассказывал, что он больше 20 раз смотрел кино “Чапаев”, появившееся как раз в тот год. Да, для мальчишек того времени такие фильмы были событием, и они всеми правдами и неправдами проникали в зал, и каждый раз надеялись, что Чапаев выплывет. В 1928 году недалеко открылась Всероссийская сельскохозяйственная выставка, в дальнейшем превратившаяся в Парк культуры им. Горького. Несомненно, что и эта территория в 30-х годах была любима окрестными пацанами, тем более, что там была и парашютная вышка, предмет мечтаний подростков довоенного поколения. 1 мая 1938 ввели в эксплуатацию современный Крымский мост, заменивший узкий металлический, прослуживший с 70-х годов XIX века. Конструкция моста оригинальная, так называемая висячая, благодаря чему сооружение выглядит очень легким, несмотря на 688 м длины и 38 м ширины. В результате всех перестроек окрестности стали местом паломничества москвичей, появилась хорошая традиция в праздник прийти сюда или назначить свидание среди аллей и фонтанов парка. К слову сказать, Калужская площадь к моменту переезда моих предков называлась Октябрьская. История переименования забавная, ведь в Москве уже была Октябрьская площадь (в 1918 так окрестили Верхнюю Таганскую). Но в 1922 году решили, что высокого звания достойна другая, в честь активного участия жителей Замоскворечья в революционных событиях. Это событие предопределило судьбу площади, иначе тут потом не появился бы памятник Ленину. Жизнь налаживалась, в 1940 г. по улице Б. Калужская в районе входа в Нескучный сад появились высокие дома, но в комнатке Королевых (10 кв. м) количество жителей уже не поддавалось счету – Королевы Дмитрий, Дарья, Виктор; Соколовы Николай и Евгения; брат Дмитрия Алексеевича Иван и его сестры Дарья и Марья, причем Даша с мужем и ребенком, а еще и бабушка Екатерина Васильевна Королева. Спать ложились в строгой последовательности, в основном, на полу. Дарья Кирилловна после переезда в Москву стала работать на фабрике "Ударница", но вскоре произошел трагический случай, когда с конвейера бочка упала ей на голову. Об этом даже писала фабричная газета 10 августа 1935 г., где рядом с новостями с VII Всемирного конгресса Коминтерна можно увидеть и заметку "Уроки из несчастного случая с т. Королевой". После выздоровления бабушка с 1937 года работала уже на обувной фабрике “Парижская коммуна”, дети подрастали, но тут грянула война с Германией. Николаю стало не до учебы (7 классов он только в 61-м закончил в вечерней школе), в октябре поступил на работу в артель “Коопроводник”, а 13 января 1942 и вовсе ушел в армию, изменив себе год рождения в документах. В чудом сохранившейся книжке красноармейца фигурирует его дата рождения - 2 января 1922, а не 5 мая 1925, как в действительности. Таким образом, на фронт отец ушел в возрасте 16 лет 8 месяцев. И это не было исключительным или единичным событием. Такое понятие, как патриотизм, тогда что-то значило, природное самопожертвование русских людей и сталинская пропаганда привели к небывалой мобилизации всех сил общества, что и привело к победе, несмотря на огромные потери. Отцу повезло, если посмотреть статистику, из поколения двадцатых годов рождения выжили единицы. Первый бой принял помощником командира взвода в роте ПТР 109-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона при форсировании Днепра в сентябре 43-го у Куцеволовки (Степной фронт). После тяжелого ранения 8 мая 1944 г. на правом берегу Днестра в Молдавии и двух месяцев госпиталя он вернулся в строй. День Победы встретил под Брно, а до этого были и Румыния, и Венгрия. То есть его боевой путь целиком совпадает с историей II –го Украинского фронта от создания до упразднения. Но вернуться в Москву после 9 мая не удалось, его часть перебросили на Дальний Восток, ведь, Вторая Мировая продолжалась и в августе началась война с Японией, которая была достаточно скоротечной и уже 2 сентября 1945 года японцы сдались американцам. Потом была служба в г. Цзыньцжоу (Jinzhou недалеко от Порт-Артура) в Китае, отчаяние и уныние от длительной разлуки с домом, что очень чувствуется в записях его дневника того времени. Наконец, в декабре 1946 года в звании гвардии сержанта с наградами на груди (орден Славы III степени, медаль “За отвагу” и т.д.) отец вернулся на Калужскую. Мне с детства нравились его “За победу над Германией” и “За победу над Японией” – вроде одинаковые, но на аверсе медалей Сталин смотрит в разные стороны, на Запад и на Восток. Такой, вот, урок географии! Был еще один урок – жизни. Новогоднюю ночь 45-го в Венгрии отец встретил в штрафной роте, куда попал после “захвата” цистерны спирта на станции и использования трофейного продукта по назначению. Но и в штрафниках повезло, чудом выжил, оттуда возвращались единицы. То воодушевление от долгожданной мирной жизни хорошо передает его карандашный автопортрет, чувствуется, что человек осознает важность пройденного военного этапа своей жизни, только-только исполнилось 22 года, впереди вся жизнь. Но был повод и для грусти - за военные годы число жителей в комнатке Королевых уменьшилось, на фронте пропал без вести Иван, брат Дмитрия Алексеевича, а в Москве трагически погиб одиннадцатилетний Виктор, которого сбила машина с подножки трамвая. 20 января 1947 г. Николай Николаевич поступил на работу слесарем на 30-й машиностроительный завод (впоследствии “Знамя труда”) и проработал там до самой пенсии по инвалидности, т.е. двадцать семь лет. Именно здесь он и встретил мою мать Клавдию Дмитриевну Хмелькову, которая трудилась там фрезеровщицей после окончания ремесленного училища. В мае 48-го они сыграли свадьбу, и начался новый этап в жизни нашего дома на Калужской. Когда на следующий год замуж вышла и сестра Евгения (она стала Собчинской), а потом родились мой старший брат Алексей и двоюродный Александр, остро встал вопрос расширения жилплощади. Планировка квартиры № 2 была странная и запутанная, окно комнатки Королевых-Соколовых вовсе выходило на террасу, с которой вела лестница вниз на улицу. Вот в дальнем углу этой террасы-галереи отец и отгородил угол, где и появилась почти нормальная комната, даже с окном во двор. Зимой, правда, было холодновато, зато отдельное жилище! А в 1954-м там даже телевизор появился марки КВН-49 с малюсеньким экраном, небывалый агрегат по тем временам. В других комнатах квартиры проживали Федосеевы, Барановы, Собчинский (брат мужа Евгении Николаевны) и Соня, бывшая хозяйка всей этой жилплощади, с семейством (у них было аж две комнаты). Большие изменения претерпела и Октябрьская площадь из-за строительства станции метро “Калужская - кольцевая”. Все двухэтажные домишки рядом снесли, уцелел только один наш, и то потому, наверно, что числился не на площади, а по Б. Калужской. На строительстве наземного вестибюля, который возводили прямо за забором внутреннего дворика, были заняты пленные немцы. С этим фактом связана любопытная история – один из них решил поиграть с маленьким Алексеем, который сидел в палисадничке, и бросил камешек через забор, чтобы привлечь внимание ребенка. На его беду это заметил отец. Немцу тогда крепко не поздоровилось, война только закончилась, чувства фронтовика можно понять, хорошо, что обошлось без смертельного случая. В новогоднюю ночь 1950 года метро открылось. Оформление станции архитектор Л. Поляков посвятил победе в недавней войне, поэтому и вестибюль выглядит как грандиозная триумфальная арка. Кстати, ее двойник есть и в Санкт-Петербурге – “Пушкинская”, правда, там в апсиде подземного вестибюля вместо голубого неба за решеткой стоит бюст Пушкина. Уже в наше время, после того, как станцию переименовали в “Октябрьскую”, эта аллегория свободы и воли за решеткой была поводом для шутников в застойное время. Как и шутки по названию, само собой напрашивалось, раз на кольцевой линии двенадцать станций, то вслед за “Октябрьской” должны быть и все остальные - “Ноябрьская”, “Декабрьская”, “Январская” и т.д. Однако тогда ввели только первую очередь – от “Парка Горького” до “Курской”. Если посмотреть на схему метрополитена им. Кагановича 1950 года и сравнить с нынешней, то можно только поразиться масштабному строительству за прошедшие шестьдесят лет. А тогда было так - всего три линии, почти сорок станций, а не 172, как сейчас. Вскоре, случилось значительное событие – семья Собчинских получила комнату в двухэтажном деревянном доме в Марьиной Роще. С точки зрения улучшения быта плюсов было ненамного больше – соседи, керосинки на кухне, сарай во дворе, зато комната легко превращалась в две, площадь и окна позволяли. Там они прожили, страшно сказать, двадцать лет, съехавшись с бабушкой Дашей в 70-м и перебравшись, наконец-то, в отдельную трехкомнатную квартиру на Дмитровском шоссе. Добрая примета начала пятидесятых годов – это всеобщее увлечение фотографией, чему есть простая причина, ведь после войны в стране появилось много трофейных фотоаппаратов. Среди родственников большим мастером в этом деле стал Виктор Владиславович Собчинский, да и отец не отставал. В итоге мы сейчас имеем хорошую коллекцию бытовых фотографий того времени, а не только салонных. Стало модно даже детские альбомы создавать – ребенок в один месяц, два, год… Анализируя фотографии и подписи к ним, можно представить путь Соколовых на прогулке 3 июня 1951 г. – вот родители одели Алешу в матроску, вышли на улицу через арку соседнего дома, отец сфотографировал противоположную сторону Большой Калужской, а дальше, конечно же, в ЦПКиО. В начале лета, когда людям по 26 лет, приятно прогуляться с ребенком в выходной день по аллеям парка. Только что-то прохладно было в тот день, судя по одежде. Или смотрим другое фото, датируемое маем 1952 года. На ней неразлучные двоюродные братья Алексей Соколов и Александр Собчинский - родились в один год, да и росли бок о бок. В тот день, наверно, Саша приехал в гости из Марьиной Рощи к бабушке и дяде. Не тогда ли во дворе дома они что-то не поделили, и кто-то кому-то уши покусал? Как гласит фамильная легенда, шум был большой. В том же мае на свет появился еще один персонаж фотографий – Володя Соколов. Тот с малых лет отличался особой детской непосредственностью, чем очень умилял продавщиц продуктового магазина, который находился на первом этаже дома. Как результат – сосиски не исчезали из рациона маленького ангелочка, а иногда перепадало и кое-что более изысканное. Подобные незатейливые воспоминания передаются из уст в уста в каждой семье, наша не исключение. И сейчас, когда маленьким героям рассказа под шестьдесят, двор на Калужской остается их особой планетой, вращавшейся вокруг теплого ласкового солнца с названием Добро. Для Алексея вообще отрезок жизни в том доме имеет ярко очерченные границы – там родился 29 марта 1949 г. под грохот взорвавшейся бочки с брагой, оттуда уехал за день до того, как пошел в первый класс, т.е. 31 августа 1956 г. Именно тогда Соколовы получили от завода комнату в двухкомнатной квартире в сталинском доме в Измайлове, а спустя шесть месяцев родился и я, то есть отчасти Калужская и моя родина. Впрочем, слово “Калужская” спустя несколько лет осталось только в лексиконе моих родственников. В декабре 57-го переименовали в Ленинский проспект Большую Калужскую улицу, а в 61-м и станция метро стала называться “Октябрьской”. Потом появилась другая станция “Калужская”, но не та, которая сейчас существует, а другая – конечная в депо. Такой вот географический нонсенс – название у метро не соответствует истории местности. Это также, примерно, как “ВДНХ” назвать станцию в Бутове. А в 1993 и площадь опять переименовали – теперь живет третий вариант сочетания названий площади и метро – “Октябрьская” – “Калужская”, “Октябрьская” – “Октябрьская”, а сейчас “Калужская” – “Октябрьская”. Вы еще не запутались? Я уже. Доживем ли до восстановления исторической справедливости? Может просто назвать станцию метро “Калужские ворота”, которые исстари были тут на границе Земляного города? И покончить с этой чехардой! К началу шестидесятых территория вокруг опять претерпела серьезные изменения – построили гостиницу “Варшава”, подземный переход, автомобильный тоннель – и приняла тот вид, знакомый мне с детства. Хотя свойство детской памяти поразительно – запоминаются совершенно, вроде бы, незначительные факты. При словах “у бабушки на Калужской” мне представляются пасхальный кулич, крашеные яйца, напиток из какого-то гриба и почему-то много солнца. Как на той открытке, где изображена площадь и тот дом слева от метро. В 1961 году Дарья Кирилловна осталась одна жить в комнате – умер Дмитрий Алексеевич. Несмотря на юный возраст, я хорошо помню те похороны, как все внуки стояли у гроба. Да, для нас он и был дедом, в тонкости генеалогии тогда никто не вдавался. А особенно отчетливо вспоминается двадцать лет Победы, т.е. 9 мая 1965 года. Приподнятое настроение отца, флаги и тяжелая техника, возвращавшаяся с парада с Красной площади. Мы специально тогда приехали на “Октябрьскую”, чтобы увидеть неофициальный парад. Войска проезжали через тоннель в сторону Добрынинской, офицеры сидели на башнях танков и приветственно махали публике, выстроившейся вдоль парапета. Грохот и детский восторг, восторг и грохот – это юбилей Победы! Кстати, в составе колонны Таманской дивизии, как потом выяснилось, тогда проезжал и майор Субботин В.А., мой будущий тесть. Спустя год в квартире № 2 случился небольшой пожар, комната бабы Даши была признана негодной к проживанию и ей дали жилье в коммунальной квартире на Профсоюзной. Закончились тридцать три года истории жизни нашей семьи “на Калужской”, но удивительное ее притяжение сохраняется. Из выхода метро "Октябрьская-кольцевая" мы с Леной вышли 29 октября 1981, когда подали заявление в “грибоедовский” дворец бракосочетания, и отправились к ее бабушке Елизавете Петровне за благословением. Та с начала семидесятых проживала на Донской вместе с дочерью Л.Д. Герасимовой. Благословение было получено! Правда, того домика уже не было, его снесли в начале 70-х, только в очертаниях газона угадывался периметр существовавшего когда-то здания. В 1985 году на площади появился памятник Ленину, на открытии присутствовал “сам” Горбачев и члены Политбюро. Наверно, это был последний памятник вождю, да и Октябрьская стала таким же последним памятником эпохи 80-х. Грузные здания по периметру, нигде нет намека на преемственность времен. Обычно такое строят после войны, бомбежки, на чистом месте. Здесь же получилось, что власти Москвы сами и “разбомбили” прекрасную Калужскую площадь. Осталась только генетическая память, как в нашей семье. Неподалеку с начала девяностых в Центробанке “что на Житной” работает Ольга Алексеевна Соколова, жена Владимира, да и я почти два года работал через улицу в доме № 1 по Ленинскому проспекту, где располагался тогда Московский центр недвижимости. В последние годы Виталий Антонович, отец Елены, вместе с товарищами тоже полюбил это место, собираясь у памятника на традиционные “маевки”. А 20 февраля 2009 года в банкетном зале у Центрального входа в Парк состоялось особое мероприятие, собравшее многих родственников – свадьба дочери Даши и Жени. В череде речей звучали тосты не только за молодых, но и за родину Соколовых, занимающую значительное место в истории семьи и продолжающую свою магическую роль. Что нам еще принесут эти центростремительные силы и удивительная гравитация Калужской? Записал Соколов Н.Н. (1957 г.р.) Генеалогия Соколовых-Кириллиных При подготовке материала использованы фотографии из личного архива Соколовых и с сайтов www.mosday.ru, www.oldmos.ru |
Дома нашего детства
Главная страница сайта
Сайт управляется системой uCoz